Хозяин Стоунгрейв-Холл - Страница 61

– Которое вы уже потеряли, – язвительно заметил Лоуренс.

Вера в то, что он после всего этого будет любить ее, померкла. Ослепленная унижением, она поняла, что он устроил все это с целью унизить ее, его чудовищная гордость требовала столь же чудовищной мести за проступок, совершенный ею в день свадьбы. Виктория почувствовала вкус желчи во рту, когда поняла, что отдалась ему без борьбы. Со стыдом и презрением к себе она поняла, что он не обманул ее, не похитил целомудрие, она рассталась с ним по собственной воле.

– Разумеется. Как глупо, что я забыла об этом, – выпалила Виктория, ослепленная гневом и унижением, сжимая руки в кулаки. – Лорд Рокфорд, я только сейчас поняла, какое вы чудовище, бессердечный негодяй. Я отвергаю ваше предложение. – Ледяной взгляд, с каким Лоуренс смотрел, как она отходит от него, был ничто по сравнению с ее гневом. – Когда в день свадьбы я не явилась в церковь, за что я извинилась, я не ведала, что с вами такое уже однажды случилось.

– Что изменилось, если бы вы знали об этом?

– Ничего. Должна признаться, поступила бы точно так же, если бы узнала об этом раньше. Да, кстати, озабоченный уязвленной гордостью и страдающий преувеличенным мнением о себе, вы хоть на мгновение задумались, почему я убежала?

– Нет, – отрезал Лоуренс.

– Значит, вы осудили меня, даже не потрудившись выслушать. – Виктория упрекнула его, охваченная сильным гневом, не дрогнула перед его испепеляющим взглядом.

– Очень хорошо, – сказал Лоуренс, пристально глядя на нее. Однако ему хотелось узнать, что вынудило ее не явиться на свадьбу. – Я готов выслушать вас сейчас.

– Нет, слишком поздно. Это уже не имеет значения. Мне все равно, даже если вы пойдете топиться.

Лоуренс молча смотрел на нее, не в силах поверить, что эта беспристрастная, сдержанная женщина могла превратиться в сварливую бабу со сверкавшими от гнева глазами.

Виктория сразу заметила, как изменилось выражение его лица. Лоуренс наблюдал за ней. Вдруг решимость Виктории ослабла. Хотелось броситься ему на грудь, обнять за шею и умолять, просить, чтобы он дал ей возможность исправиться. Не исключено, если бы они вернулись в Йоркшир… Виктория отвернулась и прижала руки к лицу. Бесполезно. Лоуренс уже все решил, и, даже если она начнет умолять отвести ей роль жены, а не любовницы, и он согласится, их все время будет разделять пропасть. Подстегиваемая гордостью, Виктория отбросила прядь волос и посмотрела на него, пытаясь не выдать терзавшую боль, забыть, какая стена возникла между ними.

– Лоуренс, от вас мне ничего не надо. Ни сейчас, ни потом. Забудьте о своих обязательствах перед моей матерью. Что касается меня, вы больше не имеете права указывать, что мне делать. У вас больше нет права распоряжаться мной.

– Скажите это на суде.

Гнев Виктории сменился весельем, когда до нее вдруг дошло, как нелепа эта странная сцена. Она резко рассмеялась, не в силах поверить, что Лоуренс и дальше собирается играть роль опекуна.

– Хотелось бы посмотреть, как вы привлечете меня к суду, – с усмешкой сказала она. – Если после всех неприятностей вы хотите остаться моим опекуном из чувства долга перед моей матерью, хотя меня пробирает дрожь при мысли о том, что она сказала бы, узнав, что вы вчера соблазнили ее дочь, тогда обязательно подайте на меня в суд. То, что вы сделали с девушкой, которую вам доверили опекать, может заинтересовать и позабавить стороны судебного процесса. Однако это отнюдь не упрочит репутацию уважаемого и честного делового человека, каким вы слывете в светском обществе. Короче говоря, вы станете посмешищем.

– Виктория, давайте хотя бы в одном будем честными. – Прищуренные глаза Лоуренса таили угрозу. – Я вас не соблазнял. Насколько помню, вы добровольно стали моей партнершей.

– Пусть так. – Виктория пренебрежительно пожала плечами. – Вам следует знать, что я скоро уезжаю. Я собиралась сообщить вам об этом. Мне не хотелось исчезнуть просто так, как это произошло в прошлый раз. Мне удалось получить место гувернантки в респектабельной американской семье. На следующей неделе мы отправляемся в Ливерпуль, где поднимемся на корабль, направляющийся в Нью-Йорк. А теперь уходите и оставьте меня одну. Я больше не хочу видеть вас.

Полностью застигнутый врасплох этой вестью, Лоуренс на какое-то время застыл в нерешительности, затем ушел, тихо закрыв дверь за собой. Он не поднял голоса и не хлопнул дверью, как поступила бы Виктория, в тихом бешенстве храня ледяное спокойствие. Викторию это обеспокоило. Она предпочла бы, чтобы он накричал на нее и хлопнул дверью.

Будь ты проклят, Лоуренс Рокфорд! Ей больше не хотелось думать о нем. Но она понимала, что не сможет забыть его. Виктория потеряла власть над ним и своими мыслями. По собственной глупости потеряла все. Стала жертвой собственного характера. Исчезла всякая надежда, иссякали ее жизненные силы. На глазах выступили слезы, повисли на ресницах, дрожали на них, но не падали.

Последующие дни Лоуренс пытался вычеркнуть Викторию из памяти, выбросить из сердца, но все тщетно. Он понимал, что проигрывает сражение, он это понял еще тогда, когда Виктория вошла в гостиницу «Палтни», когда увидел ее впервые после того, как она бросила его в день свадьбы.

Направляясь к докам, он посмотрел в окно экипажа, пытаясь сосредоточить мысли на встрече с деловыми партнерами. Но мысли вращались вокруг Виктории, он не думал о кораблях, прибылях и потерях, представлял Викторию верхом на лошади, рядом с ним у речки, где она сидела, опустив ноги в воду.

Виктория говорила, что уезжает в Америку. Услышав об этом, Лоуренс подумал, что ему все равно. Но было не все равно. Совсем не все равно. Он устало опустил голову на спинку сиденья и закрыл глаза, но не мог изгнать ее из головы. Где она? Чем она занимается? Готовится к отъезду и никогда не вернется?